Первые путешественники в Крым о Симеизе

И.К.Айвазовский. “Море” (1864). Холст, масло.

В 1793—1794 гг. по Крыму совершил путешествие известный ученый, академик Санкт-Петербургской Академии Наук Петр Симон Паллас, подробно описавший природу, историю и культуру полуострова, в том числе и Симеиза. Его маршрут проходил из Байдарской долины по побережью в сторону Ялты, поэтому описание Симеиза он дал со стороны Лименской долины. Приведем его полностью:

«Следующая деревня Лимена лежит на более высоком склоне гор; дорога, ведущая к ней, очень камениста, почему предпочитают тропу внизу, у берега моря. Берег здесь обильно усыпан галькой от различных пород, в которых трещины наполнены шпатом и кварцем; между ними я заметил несколько схожих с лавой, у которых трещины также заполнены. Каменные породы на берегу состоят из кварцевого песчаника. Скалистый мыс, выдающийся в море, образован из серого известняка, вонючего при трении, заканчивающегося крутой, недоступной, очень высокой скалой, высшая часть которой склоняющаяся к востоку, имеет верхнюю плоскость, укрепленную поперечной стеной. На этой скале я издали увидел на недоступном месте первое дерево Arbutus Andrachne с его кроваво-красными ветвями и стволами. Вслед за этим мысом находится такой же другой, его крутые скалы выдаются прямо в море, а перед ними лежат в воде странной формы скалы и между ними возвышается утес, имеющий вид стрелы. На самой высокой части утеса построена с единственно доступной стороны стена толщиной в два аршина, ее лицо сложено из камней, а внутренность заполнена известью и щебнем. Эти укрепления татары называют Тшива, а предыдущее, на большой скале, — Иссар. На укрепленный утес ведет маленькая, узкая и опасная тропинка по краю бухты, образованной скалой на востоке; другая бухта со скалистыми берегами находится между этой скалой и западным мысом. Дорога, идущая по обнаженной скале, довольно опасна. Helix, скрученный, редко встречающийся в Крыму, здесь обыкновенен, в этой же местности и до Симеиза находил я между скалами Convolvulus Scammonia с корнями толщиной в руку, обычную в Анатолии, где ее называют Mamutia.

Вслед за этими скалами идет плоскогорье, на котором виден фундамент очень старой постройки из неотесанных камней, разделенной на четырехугольные отделения. В соседней рытвине я видел обломок колонны из белого мрамора толщиной в один фут, от которой татары отбивают куски, употребляя их из суеверия для внутреннего употребления. Далее следует прекрасный источник, которые татары называют испорченным греческим словом Аги-панта (Все святые). Неподалеку от этого источника, в 13 верстах от Кикинеиза находится деревня Симеис в истинно райской долине, покрытая старыми оливковыми деревьями, посаженными кое-где рядами, гранатовыми деревьями и великолепными плодовыми садами. Пугающий вид скал и открытый вид на море делают эту долину гораздо более живописной, чем это представляет ее изображение».

Академическое издание “Наблюдений” Палласа вышло в 1999 г. (из архивов авторов сайта).

И далее:

«Горные татары трех деревень—Кикинеиза, Лимены и Симеиса — отличаются своей странной и необыкновенной наружностью. Очень длинное лицо, длинный и горбатый нос с удлиненной, приплюснутой у висков головой придают им смешной вид, и наименее безобразные между ними походят на сатиров. Профессор Хакет, которому я сообщил о моих наблюдениях в бытность его в Крыму, в одном из своих писем ко мне обратил мое внимание на одно место у Скалигера, могущее иметь отношение к странному образованию головы у жителей этих мест. Он пишет:

„Генуэзцы унаследовали от своих предков мавров обычай сплющивать головы новорожденных у висков, и хотя этот обычай не существует теперь, они от рождения схожи по духу и телу с терситами”. Я не берусь решить, происходят ли жители этих деревень от древних генуэзцев, переселившихся в Крым или от какой-нибудь другой народности, уединившейся в дикие горы Южного Крыма и сохранившей свой странный наружный вид. Удивительно еще, что эти татары почти всегда имеют светло-рыжие, красноватые и совсем светлые волосы на голове и бороде, что необычно в Крыму. Достоверно, что все жители деревень южного берега, ныне считающиеся татарами, — потомки других народов, вытесненных отсюда или приплывших сюда, и чужды татарам, а в особенности монголам; поэтому самые настоящие крымские татары считают их чужестранцами и презрительно называют: тат. Долина Семеиса оканчивается с восточной стороны мысом называемым Кротис-Бурун, с которого открывается чудесный вид на долину¹“.

Эти наблюдения П. С. Палласа настолько четко передают панораму Симеиза, что не требуют комментариев. Остальные путешественники оставили либо короткие записи о Симеизе, либо просто упоминания о нем.

В 1805 г. из Севастополя в Феодосию совершил путешествие Владимир Измайлов, которого Симеиз также поразил своими скалами:

«Явление садов было знаком близкого селения. В самом деле скоро показалась в долине красивая деревня Симеус с оливами и лаврами. Сие приятное убежище было местом моего отдохновения… Между Лименой и Алупкой взглянул я на один утес, повислый над морем и всечасно омываемый волнами, так что многие обломки отделяясь от ближней скалы, разсыпаются, как рыхлый песок под ногами. Я взглянул на него; ибо не достанет никакой душевной твердости долго разсматривать сие место ужаса².”

В 1820 г. в октябре через Симеиз проехал со своей женой Иван Матвеевич Муравьев-Апостол. Скалы Симеиза произвели на него ужасающие впечатление:

«Объехав мыс Куртуры и поднявшись на гору, версты четыре от ночлега, все еще было изрядно до небольшого селения, Симейса; но от него начался ужаснейший спуск, который одним помышлением о нем наводит трепет. Сколько я не нагляделся на пропасти, сколько не уверился в надежности татарских лошадей, не менее того сердце во мне содрогнулось от ужаса, когда случилось, что коню моему надобно было переступать с камня на камень, над самою стремниною, так что если бы он только оступился, не говорю уже споткнулся, то не было бы спасения ни ему, ни всаднику. Это место по всей справедливости можно было бы назвать Флегрейскими полями, где по языческому преданию гады земли сражались с небожителями; где Pater omnipotens misso perfregit Olympum Fulmine et excussit subiectae Pelion ossae.³

И.М.Муравьев-Апостол – автор “Путешествия по Тавриде в 1820 году”. Портрет работы Доменико Босси (из архивов авторов сайта).

Особливо и выше всякого описания ужасен угол каменной горы, который объезжается у самого моря. Скала на скале заграждают путь; страшные их обломки висят над головою и на каждом шагу грозят страннику участью Титанов. Лошадь от страха останавливается, озирается, высматривает где бы вернее ступить; иногда по некоторым размышлениям, не находя способа идти, слагает накрест передняя ноги, садится на задние и таким образом, но можно сказать, не спускается, а съезжает под гору. Здесь место усеяно мелкими каменьями, катящимися в пропасть на каждом шагу трепетно ступающего коня: это обломки скалы, слетевшей с вершины яйлы и от удара разсыпавшейся на добрые части. Там ужасная громада, как будто чудесною какою силою на полете остановленная, висит и ожидает единого дуновения бури, чтобы довершить неоконченное падение свое… О роковое страшилище, помедли! Не о себе молю тебя: дай миновать себя матери семейства, добродетельной, нежной, которая никогда и помышлением не оскорбляла Небо!

Немного не доезжая этого страшного места, видна в море скала, на которой приметны развалины, укрепления подобные тем, о которых я писал тебе из Гурзуфа. Жаль, что Константин Порфирородный не оставил нам имена всех крепостей и том порядке, в котором оне находилися на сем береге: мы бы знали какое имя дать сему камню, татарами Дзива называемому. Впрочем, это могло быть и Генуэзское укрепление⁴.»

Подобные ощущения от скал Симеиза вы можете получить, проехав у подножья горы Кошка. Посетив укрепление на скале Панеа, и познакомившись с ним с путеводителем в руках, вы так же утвердитесь в мысли, как и И. М. Муравьев-Апостол, что оно построено генуэзцами.

Первые путешественники в основном описывали природу Симеиза, так как татарские деревушки были типичны – однако с появлением новых владельцев, русских помещиков, стали описывать их владения и род деятельности. Одним из первых подробно описал владения побережья французский путешественник Мантодон. Его путеводитель на французском языке пользовался большой популярностью, поэтому представим описание Симеиза, сделанное Мантодоном в переводе Владимира Орехова:

«Въезжая в эту долину, следуют по землям… которые г-н князь Мещерский недавно купил у генерала Ревелиоти. В этом имении из 33 десятин, где производится большая вспашка под виноград, — только небольшая рощица на возвышенности, но его расположение самое приятное, и почва, орошаемая ручьями, которые заставляют крутиться две мельницы у дороги, пригодна для всех культур. Чтобы верно судить об этом месте и оценить его, нужно достичь вершины холма; там можно насладиться также прекрасным видом на море, на сады Симеиза и на крепость и скалы Лименского мыса. Симеиз, построенный на небольшом расстоянии от моря, — симпатичная деревня среди красивых, хорошо орошаемых деревьев.

Ф.Г.Гросс. Греческая деревня в Симеизе. С гравюры 1840-х гг. (Крымский краеведческий музей).

Долина, которая носит это название, не очень протяженная, но чрезвычайно плодородная и к тому же жаркая. Высокие скалы, тянущиеся с мыса Лимен на запад, соединяются с Ай-Петри со стороны Алупки, образуют барьер, который преграждает путь всем холодным ветрам и собирает там, как в Алупке, Мисхоре и Кореизе, все солнечные лучи. Выше деревни проходит тропа, выходящая на ту, что идет из Алупки в Бахчисарай. Симеиз заключает в себе два очаровательных имения: первое, что примыкает к деревне, принадлежит г-ну Мальцову; там замечают несколько крупных построек, красивую бухточку, хорошие сады, виноградники и оливковую плантацию, которая датируется 1826 годом; виноградники, расположенные по обеим сторонам дороги, строительство которой продолжается, насчитывают уже 125 тысяч кустов лучших сортов.

Г-н Мальцов желал также отметить Симеиз печатью своего промышленного гения; в соответствии с этим он устроил там склад всякого рода предметов, пригодных для потребления в стране. Это: железо в слитках и обработанное, чугун, строительный лес, доски, стекло оконное, бутылки, хрусталь и так далее, помимо муки, круп и провизии первой необходимости. Эти запасы, доставляемые и пополняемые по морю, являются богатым источником для всех помещиков этой части берега; трудно переоценить подобное предприятие, особенно в местности, где сообщение налажено еще не очень хорошо.

Селение, которое следует за деревней г-на Мальцова, принадлежит г-же Н.Ф. Нарышкиной, урожденной графине Растопчиной. Путешественники будут иметь удовольствие проследовать по садам, устроенным с большим вкусом. Там встречаются все виды растений жарких стран, оливы, гранаты, великолепные смоковницы. Это место изобилует водой; виноградники, прилегающие к садам, дают вино превосходных качеств, особенно безупречен белый рислинг. Красивый дом в азиатском стиле имеет открытую галерею, откуда взору предстает прекрасный вид на море, от которого вас отделяет только сад.

Ф.Г.Гросс. Буря в Симеизе. С гравюры 1940-х гг. (Крымский краеведческий музей).

Проехав Симеиз, путешественники видят новые виноградники, окруженные стенами, также принадлежащие г-ну Мальцову. Две скалы, выдающиеся в море недалеко оттуда, образуют острие мыса Лимен, ближе к этим скалам — остатки укреплений, называемых татарами Цива. Желающие увидеть их вблизи доберутся туда через брешь, которая открывается на северо-востоке; с вершины они смогут с некоторыми предосторожностями соскользнуть по покатому склону скалы на юго-востоке до высокой стены, где находится вход со стороны моря. Все подножие стены завалено обломками; среди кусков кирпича встречаются иногда покрытые глазурью, а на некоторых можно различить рельефные изображения. Двигаясь по пляжу со стороны Симеиза, можно подойти к этим развалинам, не переходя через скалу. Вид с вершины скалы не отвечает тому представлению, которое может сложиться, когда едешь из Кикинеиза.

Миновав эти укрепления, дорога входит в узкую теснину длиной в 900 шагов, образованную огромными глыбами скал, которые едва оставляют пространство, необходимое для лошадей. Высокие скалы, нависающие над дорогой, кажутся в некоторых местах отделившимися и подвешенными, внушая страх, смешанный с восхищением: одни предстают обнаженной массой, другие украшены кустарником и растительностью. На выходе из этого заточения испытывают тайную радость при виде гладкого песчаного пляжа, по которому едет некоторое время, двигаясь вдоль большого виноградника, принадлежащего г-ну полковнику Шипилову⁵.»